Когда жили в городе, мы каждый день учились, только по воскресеньям и по праздникам ходили гулять и играли с братьями. Один раз батюшка сказал:
– Надо старшим детям учиться ездить верхом. Послать их в манеж.
Я был меньше всех братьев и спросил:
– А мне можно учиться?
Батюшка сказал:
– Ты упадёшь.
Я стал просить его, чтоб меня тоже учили, и чуть не заплакал.
Батюшка сказал:
– Ну, хорошо, и тебя тоже. Только смотри: не плачь, когда упадёшь. Кто ни разу не упадёт с лошади, не выучится верхом ездить.
Когда пришла середа, нас троих повезли в манеж. Мы вошли на большое крыльцо, а с большого крыльца прошли на маленькое крылечко. А под крылечком была очень большая комната. В комнате вместо пола был песок. И по этой комнате ездили верхом господа и барыни и такие же мальчики, как мы. Это и был манеж. В манеже было не совсем светло и пахло лошадьми, и слышно было, как хлопают бичами, кричат на лошадей, и лошади стучат копытами о деревянные стены.
Я сначала испугался и не мог ничего рассмотреть. Потом наш дядька позвал берейтора и сказал:
– Вот этим мальчикам дайте лошадей, они будут учиться ездить верхом.
Берейтор сказал:
– Хорошо.
Потом он посмотрел на меня и сказал:
– Этот мал очень.
А дядька сказал:
– Он обещает не плакать, когда упадёт.
Берейтор засмеялся и ушёл.
Потом привели трёх осёдланных лошадей; мы сняли шинели и сошли по лестнице вниз в манеж, берейтор держал лошадь за корду , а братья ездили кругом него.
Сначала они ездили шагом, потом рысью. Потом привели маленькую лошадку. Она была рыжая, и хвост у неё был обрезан. Её звали Червончик. Берейтор засмеялся и сказал мне:
– Ну, кавалер, садитесь.
Я и радовался, и боялся, и старался так сделать, чтоб никто этого не заметил. Я долго старался попасть ногою в стремя, но никак не мог, потому что я был слишком мал. Тогда берейтор поднял меня на руки и посадил. Он сказал:
– Не тяжёл барин – фунта два, больше не будет.
Он сначала держал меня за руку; но я видел, что братьев не держали, и просил, чтобы меня пустили. Он сказал:
– А не боитесь?
Я очень боялся, но сказал, что не боюсь. Боялся я больше оттого, что Червончик всё поджимал уши. Я думал, что он на меня сердится.
Берейтор сказал:
– Ну, смотрите ж, не падайте! – и пустил меня.
Сначала Червончик ходил шагом, и я держался прямо. Но седло было скользкое, и я боялся свернуться.
Берейтор меня спросил:
– Ну, что, утвердились?
Я ему сказал:
– Утвердился.
– Ну, теперь рысцой! – и берейтор защёлкал языком.
Червончик побежал маленькой рысью, и меня стало подкидывать. Но я всё молчал и старался не свернуться на бок. Берейтор меня похвалил:
– Ай да кавалер, хорошо!
Я был очень этому рад.
В это время к берейтору подошёл его товарищ и стал с ним разговаривать, и берейтор перестал смотреть на меня.
Только вдруг я почувствовал, что я свернулся немножко на бок седла. Я хотел поправиться, но никак не мог. Я хотел закричать берейтору, чтоб он остановил, но думал, что будет стыдно, если я это сделаю, и молчал. Берейтор не смотрел на меня. Червончик всё бежал рысью, и я ещё больше сбился на бок. Я посмотрел на берейтора и думал, что он поможет мне; а он всё разговаривал со своим товарищем и, не глядя на меня, приговаривал:
– Молодец, кавалер!
Я уже совсем был на боку и очень испугался. Я думал, что я пропал. Но кричать мне стыдно было.
Червончик тряхнул меня ещё раз, я совсем соскользнул и упал на землю. Тогда Червончик остановился, берейтор оглянулся и увидал, что на Червончике меня нет. Он сказал:
– Вот-те на! Свалился кавалер мой, – и подошёл ко мне.
Когда я ему сказал, что не ушибся, он засмеялся и сказал:
– Детское тело мягкое.
А мне хотелось плакать.
Я попросил, чтобы меня опять посадили, и меня посадили. И я уж больше не падал.
Так мы ездили в манеже два раза в неделю, и я скоро выучился ездить хорошо и ничего не боялся.
Когда я был маленький, меня пугали слепыми нищими, и я боялся их.
Один раз я пришёл домой, а на крыльце сидело двое слепых нищих. Я не знал, что мне делать; я боялся бежать назад и боялся пройти мимо них: я думал, что они схватят меня.
Вдруг один из них (у него были белые, как молоко, глаза) поднялся, взял меня за руку и сказал:
– Паренёк! Что же милостыньку?
Я вырвался от него и прибежал к матери. Она выслала со мною денег и хлеба.
Нищие обрадовались хлебу, стали креститься и есть. Потом нищий с белыми глазами сказал:
– Хлеб твой хороший – спаси Бог.
И он опять взял меня за руку и ощупал её.
Мне его стало жалко, и с тех пор я перестал бояться слепых нищих.
У бедной женщины была дочь Маша. Маша утром пошла за водой и увидала, что у двери лежит что-то завёрнутое в тряпки. Маша поставила вёдра и развернула тряпки. Когда она тронула тряпки, из них закричало что-то: уа! уа! уа! Маша нагнулась и увидала, что это был маленький красный ребёночек. Он громко кричал: уа! уа! Маша взяла его в руки и понесла в дом, и стала с ложки поить молоком.
Мать сказала:
– Что ты принесла?
Маша сказала:
– Ребёночка, я нашла у нашей двери.
Мать сказала:
– Мы и так бедны, где нам кормить ещё ребёнка; я пойду к начальнику и скажу, чтоб его взяли.
Маша заплакала и сказала:
– Матушка, он не много будет есть, оставь его. Посмотри, какие у него красненькие сморщенные ручки и пальчики.
Мать посмотрела, ей стало жалко. Она оставила ребёночка.
Маша кормила и пеленала ребёночка, и пела ему песни, когда он ложился спать.
скачатьАудио рассказ великого русского писателя Льва Николаевича Толстого "Как я выучился ездить верхом" для детей младшего школьного возраста.
"Когда я был маленький, мы каждый день учились, только по воскресеньям и по праздникам ходили гулять и играли с братьями... Когда пришла середа, нас троих повезли в манеж... В комнате вместо пола был песок. И по этой комнате ездили верхом господа и барыни. В манеже было не совсем светло и пахло лошадьми... Наш дядька (крепостной, приставленный для ухода и надзора за мальчиком. В помещичьих семьях мальчики лет с пяти - шести переходили от няньки к дядьке) позвал берейтора (человек, обучающий верховой езде и выезжающий верховых лошадей)... Потом привели трёх осёдланных лошадей: мы сняли шинели и сошли по лестнице вниз в манеж, берейтор держал лошадь за корду (верёвку для того, чтобы по кругу гонять лошадей. В скобках даны примечания Л. Н. Толстого.), а братья ездили кругом него. Сначала ездили шагом, потом рысью. Потом привели маленькую лошадку. Она была рыжая, и хвост у неё был обрезан. Её звали Червончик... Я очень боялся, но сказал, что не боюсь... я свернулся немного на бок с седла... Я хотел поправиться, но никак не мог... Кто ни разу не упадёт с лошади, не выучится верхом ездить..."
Он выскользнул из кровати, подошёл к окну и выглянул на улицу. Его приветствовала прохладная, ясная утренняя заря, переливаясь оттенками от серого до бледно-золотого. Остатки тумана окутывали землю. Кажется, день обещал быть отличным.
Гэйб быстро оделся. Когда он проходил мимо комнаты своей гостьи, её дверь была всё ещё закрыта. «Ей необходимо поспать ещё несколько часов», – подумал он. Мать и ребёнок были измучены путешествием.
Взяв на кухне пару яблок из миски, стоявшей в буфете, Гэйб с наслаждением вгрызся в одно из них, засунув другое в карман. Он как следует позавтракает и побреется, когда вернётся. Направившись к выходу, он с удивлением заметил, что дверь на кухню открыта. Барроу рано проснулся. Поразительно, и это после того, как они так поздно легли спать.
Открывая ворота конюшни, Гэйб помедлил. Кто-то разговаривал в одном из стойл, но это был не Барроу. Гэбриэл прислушался, но не смог понять, кто это говорит. Он подошёл к стойлу, ступая еле слышно…
– Тебе они не нравятся, да? – произнёс чистый, высокий голос.
Ренфру услышал ответ Трояна – протяжное «фрррр». Гэйб усмехнулся. Этот конь своим поведением был настолько похож на человека, насколько это возможно для коня. Юный Ники стоял на тюке сена, откусывая кусочки яблока и бросая их в полуоткрытую дверь коню Гэбриэла. Интересное поведение для мальчика, который до ужаса боялся лошадей. Юнона сидела рядом с Ники, с завистью наблюдая за тем, как кусочки яблока один за другим отправляются к коню.
– Троян очень любит яблоки, – сказал Гэйб.
Мальчик вздрогнул и резко обернулся, роняя кусок яблока. Он поспешно слез с тюка, а затем, к изумлению Гэбриэла, застыл неподвижно, встав по стойке «смирно», словно маленький солдат, ожидающий наказания.
– Прошу прощения, сэр, – натянуто произнёс Ники. – Я знаю, что мне не следовало сюда приходить.
Он говорил по-английски хорошо, но с едва уловимым акцентом. У его матери акцента не было совсем. Юнона ткнулась носом в ногу мальчика, пытаясь стянуть упавший кусок яблока. Ники оступился, но снова выпрямился по стойке «смирно».
– Юноне тоже время от времени нравится перехватить кусочек яблока. Что касается твоего прихода в конюшню, поскольку ты не разбудил свою маму, я не возражаю, чтобы ты приходил сюда, – с лёгкостью признался Гэйб. – Когда мне было столько же, сколько тебе, я приходил в конюшню при любой возможности. Если подумать, я не слишком-то изменился, верно?
Ники с уважением смотрел на него. Глаза мальчика были не такими зелёными, как у его матери. Минуту спустя он заявил:
– Дома мне не разрешалось ходить в конюшню без папы или страж… другого взрослого мужчины.
– А мне показалось, что ты не любишь лошадей, Ники.
Гэйб доел своё яблоко и протянул огрызок мальчику:
– Вот, отдай Трояну это. Только не кидай в стойло. Я же тебе говорил: он не укусит.
Ники покачал головой, поэтому Гэбриэл разрезал огрызок напополам и показал, как нужно подавать его коню.
– Держи огрызок на ладони, пальцы выпрями, словно подаёшь еду на тарелке.
Он скормил небольшой кусочек коню, а Ники смотрел, широко раскрыв глаза, как Троян высунул нос и осторожно взял угощение с ладони хозяина.
– Это всё потому, что он ваш конь, – заявил мальчик.
– Нет, – возразил Гэйб. – Троян подружится с любым человеком, который принесёт ему яблоки. Почему бы тебе не попытаться?
– Ну, хорошо, – с недоверием в глазах Ники взял вторую половину огрызка и снова забрался на тюк сена. Распрямив пальцы, он просунул руку в полуоткрытую дверь и застыл в ожидании, лицо его сморщилось, словно мальчик предвидел неудачу.
Троян подался вперёд, осторожно коснулся яблока губами, а затем взял его с ладони Ники.
– Он взял его! Троян меня не укусил, даже не ущипнул! – воскликнул мальчик. – Любой из папиных коней откусил бы мне руку!
– Они такие свирепые, да? – Гэбриэл снова вынул нож, отрезал ломтик от второго яблока и протянул его Ники.
– О да, их выращивали специально для участия в войнах, понимаете? – ответил мальчик, скармливая кусок яблока коню. – Папины лошади – самые свирепые во всём мире. Я подумал, что Троян тоже окажется таким, из-за его имени. А ещё потому, что он такой великолепный.
– Ясно, – Гэбриэл подумал, что понял Ники. – Ты из-за этого не любишь лошадей?
– Я… Они мне всё же нравятся, хотя я не люблю, когда меня кусают. Просто… Я не умею ездить верхом, – мальчик произнёс это так, словно признавался в чём-то постыдном.
Гэйб продолжал нарезать ломтики яблока и отдавать их Ники.
– Сколько тебе лет?
– В следующем месяце мне исполнится восемь лет. Его губы такие мягкие… как бархат! – теперь он кормил большого коня уверенно.
– У тебя ещё много времени, чтобы научиться ездить верхом. Многие не начинают этому учиться, пока не станут гораздо старше тебя.
Мальчик покачал головой.
– В Англии – возможно, – сказал он пренебрежительно. – Но не в З… не там, откуда я родом, – поправился Ники. – В моей стране мы начинаем учиться этому с четырёх или пяти лет, – он отвёл глаза. – Все начинают, – пробормотал мальчик.
– Твоя мама не умеет ездить верхом.
– Да, но она леди и англичанка.
Гэбриэл пожал плечами.
– Много английских леди умеют ездить верхом. Я даже знаю таких, которые делают это лучше большинства мужчин.
Ники смотрел на него с сомнением.
– И, кроме того, какое имеет значение, умеет твоя мама ездить верхом или нет?
– Это имеет значение в З… там, откуда я родом. Мы знамениты своими лошадьми и наездниками. Все умеют ездить верхом - все мужчины и большинство женщин. Лошади – это достояние моей страны.
Гэйб кивнул, понимая, что имеет в виду мальчик.
– Хочешь, я научу тебя ездить верхом?
Ники покачал головой.
– Папа столько раз пытался. Я просто падаю - как ребёнок! Это бесполезно! – он стукнул себя по искривлённой ноге с такой силой, что это должно было причинить ему боль. – Эта нога ни на что не годится. Недостаточно сильная.
Гэйб протянул мальчику последний ломтик яблока.
– Многие могут ездить верхом, даже если у них проблемы с ногами.
Ники снова покачал головой.
– Только не я. Папа приглашал лучших целителей, чтобы они меня осмотрели. Мою ногу нельзя поправить. Вот почему я никогда не буду ездить верхом.
– Может быть, – Гэйб вошёл в стойло и накинул уздечку на своего коня. – Мой брат Гарри повредил ногу, когда был совсем маленьким. Он всё ещё прихрамывает, но с лошадью управляется, как сущий дьявол.
Наступила тишина. Гэбриэл положил седло на спину Трояну и нагнулся, чтобы затянуть подпругу.
– Гарри приедет сюда через несколько дней. Он привезёт несколько лошадей, – краем глаза Ренфру взглянул на выражение лица мальчика. Ники не подал виду, что слышал то, что сказал Гэйб.
Гэбриэл отвязал Трояна и вывел его из стойла. Мальчик попятился, всё ещё побаиваясь внушительных размеров коня. Когда животное неожиданно двинулось в направлении Ники, тот прислонился к стене, пытаясь слиться с ней. Но страх его постепенно исчез, когда Троян осторожно лизнул рубашку мальчика и нетерпеливо ткнулся в карман Ники.
– Он хочет ещё яблок! – воскликнул мальчуган, смеясь. Он нерешительно шлёпнул коня по носу, а затем погладил Трояна, чувствуя себя всё более уверенно.
Гэйб дал им несколько минут, а потом вывел животное из конюшни.
Ники последовал за ними, заметно прихрамывая.
– Куда вы направляетесь?
– Я подумал, что нужно проверить, смогу ли я отыскать чемодан твоей мамы, – Гэбриэл сел на коня и повернул в сторону дороги. – Если кто-либо спросит, где я, скажи, что я вернусь к зав… – он замолчал. Неожиданно обернувшись, Гэйб увидел на лице мальчика выражение такой тоски, что не смог этого вынести. – А ты не хотел бы поехать со мной, Ники?
– Я? Поехать с вами?
– Ты мог бы поехать со мной. Троян не будет возражать. Ты ему понравился.
Мальчик пребывал в нерешительности: сначала он долго смотрел на коня, а потом кинул взгляд на дом.
– Я привезу тебя до того, как твоя мама проснётся.
Ники продолжал мучительно размышлять.
– Ты не упадёшь, я тебе обещаю, – уверил его Гэйб. – Можешь сесть передо мной.
– Как маленький?
– Нет, как, бывало, садились мы с Гарри, когда были мальчиками, и у нас была только одна лошадь.
– Даже солдаты всё время так поступают – ездят вдвоём, когда у них только одна лошадь.
Этот довод стал решающим. Маленький мальчик выпрямился, отвесил Гэбриэлу церемонный поклон и торжественно заявил:
– Я принимаю ваше предложение.
Другой мальчишка, должно быть, запрыгал бы от радости или захлопал в ладоши, или даже просто рассмеялся от удовольствия. Ребёнок же миссис Принн сделал соответствующий случаю официальный поклон. Или это был «папин» ребёнок?
Ну, теперь рысцой! - и берейтор защёлкал языком.
Червончик побежал маленькой рысью, и меня стало подкидывать. Но я всё молчал и старался не свернуться на бок. Берейтор меня похвалил:
Ай да кавалер, хорошо!
Я был очень этому рад.
В это время к берейтору подошёл его товарищ и стал с ним разговаривать, и берейтор перестал смотреть на меня.
Только вдруг я почувствовал, что я свернулся немножко на бок седла. Я хотел поправиться, но никак не мог. Я хотел закричать берейтору, чтоб он остановил, но думал, что будет стыдно, если я это сделаю, и молчал. Берейтор не смотрел на меня. Червончик всё бежал рысью, и я ещё больше сбился на бок. Я посмотрел на берейтора и думал, что он поможет мне; а он всё разговаривал со своим товарищем и, не глядя на меня, приговаривал:
Молодец, кавалер!
Червончик тряхнул меня ещё раз, я совсем соскользнул и упал на землю. Тогда Червончик остановился, берейтор оглянулся и увидал, что на Червончике меня нет. Он сказал:
Вот-те на! Свалился кавалер мой, - и подошёл ко мне.
Когда я ему сказал, что не ушибся, он засмеялся и сказал:
Детское тело мягкое.
А мне хотелось плакать.
Я попросил, чтобы меня опять посадили, и меня посадили. И я уж больше не падал.
Так мы ездили в манеже два раза в неделю, и я скоро выучился ездить хорошо и ничего не боялся.
Собачка поджала хвост и прижалась в угол клетки. Лев подошёл к ней и понюхал её.
Собачка легла на спину, подняла лапки и стала махать хвостиком.
Лев тронул её лапой и перевернул.
Собачка вскочила и стала перед львом на задние лапки.
Лев смотрел на собачку, поворачивал голову со стороны на сторону и не трогал её.
Когда хозяин бросил льву мяса, лев оторвал кусок и оставил собачке.
Вечером, когда лев лёг спать, собачка легла подле него и положила свою голову ему на лапу.
С тех пор собачка жила в одной клетке со львом, лев не трогал её, ел корм, спал с ней вместе, а иногда играл с ней.
Один раз барин пришёл в зверинец и узнал свою собачку; он сказал, что собачка его собственная, и попросил хозяина зверинца отдать ему. Хозяин хотел отдать, но как только стали звать собачку, чтобы взять её из клетки, лев ощетинился и зарычал.
Так прожили лев и собачка целый год в одной клетке.
Через год собачка заболела и издохла. Лев перестал есть, а всё нюхал, лизал собачку и трогал её лапой.
Когда он понял, что она умерла, он вдруг вспрыгнул, ощетинился, стал хлестать себя хвостом по бокам, бросился на стену клетки и стал грызть засовы и пол.
Целый день он бился, метался в клетке и ревел, потом лёг подле мёртвой собачки и затих. Хозяин хотел унести мёртвую собачку, но лев никого не подпускал к ней.
Хозяин думал, что лев забудет своё горе, если ему дать другую собачку, и пустил к нему в клетку живую собачку; но лев тотчас разорвал её на куски. Потом он обнял своими лапами мёртвую собачку и так лежал пять дней.
На шестой день лев умер.
Я думал, что отростки вытягивают сок из старого тополя, а вышло наоборот. Когда я рубил их, старый тополь уже умирал. Когда распустились листья, я увидал (он расходился на два сука), что один сук был голый; и в то же лето он засох. Он давно уже умирал и знал это и передал свою жизнь в отростки.
От этого они так скоро разрослись, а я хотел его облегчить - и побил всех его детей.
Мужик и подумал:
«Дай обсажу огород лозиной, вырастет - защита будет!»
Взял топор, нарубил десяток лозиннику, затесал с толстых концов кольями и воткнул в землю.
Все лозинки выпустили побеги вверху с листьями и внизу под землёю выпустили такие же побеги заместо кореньев; и одни зацепились за землю и принялись, а другие неловко зацепились за землю кореньями - замерли и повалились.
Главный герой рассказа Л.Н.Толстого «Как я выучился ездить верхом», барин, вспоминает, как он, будучи маленьким мальчиком, осваивал искусство верховой езды. В ту пору отец мальчика решил, что его сыновья должны учиться ездить на лошади. Поначалу он собирался отправить на обучение только двух старших сыновей, но его младший сын, главный герой рассказа, упросил отца, чтобы ему тоже разрешили обучаться верховой езде.
Отец дал такое разрешение, но взял с младшего сына обещание, что он не будет плакать, если упадет с лошади. А еще отец добавил, что тот, кто никогда не падал с лошади, не сможет выучиться ездить на ней.
Трех братьев привезли в манеж, специальное место, где обучают верховой езде. Старшим братьям дали взрослых лошадей, и они ездили на них по кругу. Потом привели маленькую лошадь для героя рассказа. Он не мог сам взобраться в седло, и берейтор посадил его на лошадь.
Пока лошадка шла шагом, мальчик хорошо держался в седле. Но когда берейтор заставил лошадь перейти на рысь, мальчик почувствовал, что не может держаться в седле и начинает сползать. Как раз в этот момент берейтор отвлекся на разговор со своим товарищем. Мальчик, продолжая сползать с седла, решил, что не будет звать берейтора на помощь, а постарается удержаться на лошади. Но вскоре он упал, и лошадь тут же остановилась. Берейтор оглянулся и увидел, что его ученик лежит на песке. Когда он подошел, мальчик сказал, что не ушибся. И хотя ему хотелось плакать, он помнил обещание, данное отцу, и сдержался. Продолжая заниматься в манеже, мальчик вскоре выучился хорошо ездить верхом.
Таково краткое содержание рассказа.
Главная мысль рассказа Толстого «Как я выучился ездить верхом» заключается в том, что для достижения поставленной цели следует проявлять упорство и настойчивость. Маленький мальчик хотел раньше срока научиться верховой езде, он сумел перебороть свой страх и не стал плакать, когда упал с лошади.
Рассказ Толстого учит быть настойчивым и целеустремленным.
В рассказе «Как я выучился ездить верхом» мне понравился главный герой, который сдержал обещание, данное отцу, и проявил упорство в обучении приемам верховой езды. Он не стал звать на помощь берейтора, когда стал сползать с седла, и не заплакал, когда все-таки упал с лошади.
Давши слово – держись.
Терпение и труд все перетрут.
Удача сопутствует смелым.
Выносливость лошади познается в пути, нрав человека — с течением времени.
